Убитого недавно 75-летнего православного священника Павла Адельгейма протодиакон Андрей Кураев назвал «последним свободным священником Московской патриархии». Действительно, в последние годы из лона Русской православной церкви (РПЦ) был изгнан целый ряд священнослужителей, несогласных с политикой руководства. Трагические обстоятельства случайной смерти отца Павла привлекли внимание к другим священникам, критикующим сегодняшнюю церковь. Корреспондент «Нашей Версии» попытался разобраться, как живётся церковным «инакомыслящим».
Некий 27-летний москвич, приехавший в Псков к отцу Павлу, чтобы вонзить в него нож, кричал, что убить священника ему велел сатана, а при задержании ударил себя ножом в грудь. Увы, от встречи с подобными душевнобольными не застрахован никто. Однако в данном случае трагедия особенно символична. Имя Адельгейма было фактически нарицательным в православном мире – известнейший священник, который выступал с резкой критикой иерархов и общего положения дел в РПЦ, при этом не собираясь покидать её.
Будущий епископ писал донос в КГБ
Вся жизнь Павла Адельгейма была примером искренности и принципиальности. Его деда и отца расстреляли в годы сталинских репрессий, мать арестовали. Там, в казахстанской ссылке, он решил стать православным священником. Поступил в Киевскую семинарию, отлично учился, но перед выпускными экзаменами был отчислен за… нескрываемо отрицательное отношение к советской власти. В священники Адельгейма всё же рукоположили, однако спустя пять лет служения, в 1969 году, он был арестован за распространение религиозного самиздата и осуждён за «клевету на государство» на три года лагерей. Спустя почти 40 лет он написал открытое письмо митрополиту Винницкому и Могилёв-Подольскому Макарию, где рассказал о том, что обнаружил в материалах своего уголовного дела донос. Оказывается, Макарий, учившийся с Адельгеймом в семинарии, сообщил органам, что последний «высказывался против исполнения гимна и хвалебных песен в адрес СССР», а исполнявших их лиц «называл хамелеонами, преклоняющимися перед властями». Отец Павел предлагает Макарию в этом письме «в живом общении разрешить сомнения и примириться»: «Бог уберёг меня от озлобления и обид… Храни Вас Бог в мире, здравии и благополучии…»
В тюрьме Адельгейм потерял правую ногу. Отсидев срок, он стал священником Псковской епархии и продолжал критиковать власть – и светскую, и церковную – и в советские годы, и в новые, капиталистические. Его главным трудом стала книга «Догмат о церкви», в которой он заявил о вертикали власти в РПЦ и несоответствии такого порядка вещей церковным канонам. По его мнению, РПЦ должна строиться не на иерархии, а на соборности. У священника потребовали, чтобы он отрёкся от книги и покаялся в клевете. В ответ Адельгейм предложил указать, в чём именно она состоит. Разумеется, реакции не последовало.
По словам Кураева, «у отца Павла была одна тема – удушения общинно-приходской жизни». Библеист Андрей Десницкий пишет о нём: «У него всегда были убеждения, и он их высказывал. Каким он был в молодости, таким и остался до конца. ». Церковная власть за излишнее вольнодумство отобрала у Адельгейма и построенный им храм в Богданове при областной психоневрологической больнице, и приход в Писковичах, и здание школы регентов. Закрыла созданный священником приют для сирот и свечную мастерскую. Наконец, уволила с должности настоятеля псковского храма Святых Жён-мироносиц. Казалось бы, сделано всё возможное, чтобы отец Павел обиделся и перешёл в альтернативную православную церковь – например, Зарубежную или Катакомбную. Ан нет, Адельгейм принципиально не хотел уходить из РПЦ…
Тамбовский диакон вышел из РПЦ в знак протеста
Отец Павел – далеко не первый в последние годы православный священник, вступивший в конфликт со своим руководством. Причём недовольство политикой РПЦ раздаётся со стороны и либеральных священников, и консервативных. Для первых «горячей точкой» стала история с Pussy Riot. Как известно, РПЦ назвала кощунством и «проявлением грубой враждебности к миллионам людей» эту акцию протеста против власти в храме Христа Спасителя, после чего Хамовнический суд осудил каждую из девушек на два года колонии.
Диакон Тамбовской епархии Сергий Баранов в знак протеста опубликовал в сети Facebook открытое письмо патриарху Кириллу, объявил о «полном и безусловном разрыве отношений с РПЦ». В письме Баранов писал: «Идёт сращивание церкви и государства. Есть и ещё священнослужители в лоне церкви, которые смотрят с таким же скептицизмом».
Публично заявил об этом и настоятель храма святых апостолов Петра и Павла в деревне Павловское Московской области Димитрий Свердлов, «попросивший прощения за ту бешеную ненависть, которую вдруг часть православного сообщества проявила в связи с событиями в храме Христа Спасителя». Свердлов раскритиковал и нынешнее положение, при котором «финансово и социально независимый священник – это опасность для административной церковной системы, поскольку он не настолько послушен». В ответ отец Димитрий был запрещён в священнослужении на пять лет и выведен за штат за… самовольный отъезд в отпуск.
Консервативных диссидентов в РПЦ больше, чем либеральных
Такая же позиция в отношении Pussy Riot была и у покойного отца Павла Адельгейма: «Из каких бы побуждений женщины ни совершили акцию, их поступок ответил на многолетнее поругание церковных канонов Священным начальством. РПЦ поступает вопреки канонам и традициям. Попран догмат о соборной Церкви, упразднены Поместные соборы, приходы превращены в торговые точки. РПЦ опирается на правовые и силовые структуры РФ, давя несогласных, не считаясь с церковным правом…»
Если церковные либералы призывают к обновлению РПЦ, то консерваторы, напротив, обвиняют церковную верхушку в излишних, по их мнению, уступках духу времени. Фактическим лидером этого крыла стал епископ Анадырский и Чукотский Диомид. Получив свой первый приход на Камчатке в 30-летнем возрасте, он стал единственным священнослужителем в епархии, не бравшим денег за крещение, венчание и отпевание. Жил скромно, ходил в старых кирзовых сапогах и латаной рясе, едва ли не круглый год держал пост. Постоянно публично критиковал духовенство епархии, в том числе и самого епископа, уличая их в корыстолюбии и недостаточном рвении. Уже в качестве епископа Диомид потребовал от церковного руководства отлучить от церкви «содомитов, сторонников абортов, эвтаназии, алкоголиков и наркоманов».
Реакция РПЦ была предсказуема. Епископ был не просто снят с должности, но и вообще лишён сана. Однако подобные настроения среди рядового священства продолжают бурлить. Так, в 2011 году сразу три священника из Удмуртии – иерей кафедрального собора в Ижевске отец Александр и настоятели двух сельских храмов отцы Михаил и Сергий – выложили видеообращение к патриарху Кириллу. В нём они потребовали прекратить всякие контакты с представителями других конфессий и выйти из Всемирного совета церквей, а также обвинили РПЦ в сближении со светской властью и обогащении отдельных приходов. По их словам, «жизнь многих сельских батюшек – на грани нищеты, в то время как немалая часть духовенства, обласканная сильными мира сего, утопает в роскоши». Кадровые решения были приняты на следующий же день после этой акции протеста. Всех трёх священников лишили права проводить богослужения, но не лишили сана.
У либерального и консервативного уклона в РПЦ есть общее – и те и другие говорят о сервильности патриархии по отношению к светской власти и недовольны новым церковным уставом, повысившим роль архиереев в финансовых делах в ущерб роли приходских священников и мирян. Однако в целом консервативно-охранительные тенденции выражены в РПЦ гораздо сильнее, чем либеральные. В этом отличие ситуации в России от Запада. Так считает, например, доцент Центра изучения религий РГГУ Борис Фаликов: «В РПЦ давно сложилась оппозиция патриарху со стороны фундаменталистов. Либеральное православие имеет место быть, но позиции его очень слабы. Поэтому в ближайшее время ждать шагов к модернизации не приходится.
Иерархический принцип и структура должны соблюдаться в любой организации, в том числе и в РПЦ, которая имеет собственную церковную иерархию. Наверняка каждый человек, посещающий богослужения либо иным образом вовлечённый в деятельность церкви, обращал внимание на то, что каждый священнослужитель имеет определённый чин и статус. Это выражается в разном цвете одеяния, виде головного убора, наличии либо отсутствии украшений, праве проводить те или иные священнодействия.
Иерархия священнослужителей в РПЦ
Священнослужителей Русской православной церкви можно разделить на две большие группы:
- белое духовенство (те, кто могут заключать брак и заводить детей);
- чёрное духовенство (те, кто отреклись от мирской жизни и приняли монашеский сан).
Чины в белом духовенстве
Ещё в ветхозаветном писании говорится о том, что до Рождества пророком Моисеем были назначены люди, задачей которых было стать промежуточным звеном в общении Бога с людьми. В современной церковной системе эту функцию исполняют белые священники. Низшие представители белого духовенства не имеют священного сана, к ним относятся: алтарник, псаломщик, иподиакон.
Алтарник
— это человек, который помогает священнослужителю в проведении служб. Также таких людей называют пономарями. Пребывание в этом чине - обязательная ступень перед получением священного сана. Человек, исполняющий обязанности алтарника, является мирским, то есть он вправе покинуть церковь, если передумает связывать свою жизнь со служением Господу.
В его обязанности входит:
- Своевременное зажжение свечей и лампад, контроль за их безопасным горением;
- Подготовка одеяний священников;
- Вовремя подносить просфор, кагор и прочие атрибуты религиозных обрядов;
- Разжигать огонь в кадиле;
- Подносить полотенце к губам во время причащения;
- Поддержание внутреннего порядка в церковных помещениях.
В случае надобности алтарник может звонить в колокола, читать молитвы, однако ему воспрещается касаться престола и находиться между алтарём и Царскими вратами. Алтарник носит обыкновенную одежду, сверху надевается стихарь.
Псаломщик (иначе - чтец) - ещё один представитель белого низшего духовенства. Его главная обязанность: чтение молитв и слов из святого писания (как правило, они знают 5−6 основных глав из Евангелия), объяснение людям основных постулатов жизни истинного христианина. За особые заслуги может быть посвящён в иподиакона. Эта процедура осуществляется священнослужителем более высокого ранга. Псаломщику разрешено надевать подрясник и скуфью.
Иподиакон
- помощник батюшки в проведении служб. Его одеяние: стихарь и орарь. При благословении архиереем (он же может возвести псаломщика или алтарника в сан иподиакона) иподиакон получает право касаться престола, а также заходить в алтарь через Царские врата. Его задача: обмывать руки священника во время богослужений и подавать ему необходимые для обрядов предметы, например, рипиды и трикирий.
Церковные саны православной церкви
Вышеперечисленные служители церкви не имеют священного сана, а, следовательно, не являются церковнослужителями. Это обыкновенные люди, живущие в миру, однако желающие стать ближе к Богу и церковной культуре. На свои должности они принимаются с благословения церковнослужителей, находящихся выше рангом.
Диаконская степень церковников
Диакон
- низший чин среди всех церковников, имеющих священный сан. Его основная задача - быть помощником попа при богослужении, в основном они занимаются чтением евангелия. Самостоятельно проводить богослужение диаконы не имеют права. Как правило, несут свою службу в приходских церквях. Постепенно этот церковный сан утрачивает своё значение, и их представительно в церкви неуклонно сокращается. Диаконскую хиротонию (процедуру возведения в церковный сан) осуществляет архиерей.
Протодиакон - главный дьякон при храме или церкви. В прошлом веке этот сан получался диаконом за особые заслуги, в настоящее время необходимо 20 лет служения в низшем церковном сане. Протодиакон имеет характерное одеяние - орарь со словами «Свят! Свят! Свят». Как правило, это люди с красивым голосом (они исполняют псалмы и поют на богослужениях).
Пресвитерская степень служителей
Иерей в переводе с греческого означает «жрец». Младший титул белого духовенства. Хиротонию также осуществляет архиерей (епископ). В обязанности иерея входит:
- Проведение таинств, богослужений и иных религиозных обрядов;
- Проведение причащения;
- Нести заветы православия в людские массы.
Иерей не имеет права освящать антиминсы (плат материи из шёлка либо льна со вшитой в него частицей мощей православного мученика, находящийся в алтаре на престоле; необходимый атрибут для проведения полной литургии) и проводить таинства рукоположения священства. Вместо клобука носит камилавку.
Протоиерей - титул, которым награждают представителей белого духовенства за особые заслуги. Протоиерей, как правило, является настоятелем храма. Его одеяние во время проведения богослужений и церковных таинств - епитрахиль и риза. Протоиерей, награждённый правом носить митру, называется митрофорным.
В одном соборе могут служить несколько протоиереев. Посвящение в протоиереи осуществляется епископом с помощью хиротесии - возложения рук с молитвой. В отличие от хиротонии проводится в центре храма, вне алтаря.
Протопресвитер - высшее звание для лиц белого духовенства. Присваивается в исключительных случаях в качестве награды за особые заслуги перед церковью и обществом.
Высшие церковные чины относятся к чёрному духовенству, то есть, таким сановникам запрещено иметь семью. Представитель белого духовенства также может встать на этот путь, если отречётся от мирской жизни, а его супруга поддержит мужа и пострижётся в монахини.
Также на этот путь вступают сановники, ставшие вдовцами, так как они не имеют права повторно вступать в брак.
Чины чёрного духовенства
Это люди, принявшие монашеский постриг. Им запрещено заключать брак и заводить детей. Они полностью отрекаются от мирской жизни, давая обеты целомудрия, послушания и нестяжания (добровольного отказа от богатства).
Низшие чины чёрного духовенства имеют множество сходств с соответствующими чинами белого. Иерархию и обязанности можно сравнить при помощи следующей таблицы:
| Соответствующий чин белого духовенства | Чин чёрного духовенства | Комментарий |
| Алтарник/Псаломщик | Послушник | Мирской человек, который принял решение стать монахом. По решению игумена его зачисляют в братию монастыря, выдают подрясник и назначают испытательный срок. По его окончании послушник может решить, становиться ли ему монахом либо вернуться к мирской жизни. |
| Иподьякон | Монах (инок) | Член религиозной общины, давший три монашеских обета, ведущий аскетичный образ жизни в монастыре либо самостоятельно в одиночестве и отшельничестве. Не имеет священного сана, следовательно, не может совершать богослужения. Монашеский постриг совершается игуменом. |
| Диакон | Иеродиакон | Монах в сане диакона. |
| Протодиакон | Архидиакон | Старший диакон в чёрном духовенстве. В Русской православной церкви архидиакон, несущий службу при патриархе, называется патриаршим архидиаконом и принадлежит к белому духовенству. В крупных монастырях главный диакон также имеет сан архидиакона. |
| Иерей | Иеромонах | Монах, имеющий сан священника. Иеромонахом можно стать после процедуры хиротонии, а белые священники - через монашеский постриг. |
| Протоиерей | Изначально - настоятель православного монастыря. В современной Русской православной церкви чин игумена даётся как награда иеромонаха. Часто чин не связан с управлением монастырём. Посвящение в игумены производит архиерей. | |
| Протопресвитер | Архимандрит | Один из высших монашеских чинов в православной церкви. Возложение сан происходит через хиротесию. Чин архимандрита связан с административным управлением и монастырским настоятельством. |
Епископская степень священнослужителей
Епископ принадлежит к разряду архиереев. В процессе рукоположения они получили высшую господнюю благодать и поэтому имеют право на проведение любых священных действий, в том числе проводить хиротесию диаконов. Все епископы имеют одинаковые права, старшим из них является архиепископ (имеет те же функции, что и епископ; возведение в сан осуществляет патриарх). Только епископ имеет право благословить службу антимисом.
Носит красную мантию и клобук чёрного цвета. К епископу принято следующее обращение: «Владыка» или «Ваше преосвященство».
Является руководителем местной церкви - епархии. Главный священник округа. Избирается Священным Синодом по приказу патриарха. В случае необходимости в помощь епархиальному архиерею назначается викарный епископ. Архиереи носят титул, включающий название кафедрального города. Кандидат в архиереи должен быть представителем чёрного духовенства и возраст старше 30 лет.
Митрополит - высший титул епископа. Подчиняется непосредственно патриарху. Имеет характерное одеяние: голубая мантия и клобук белого цвета с крестом, выполненным из драгоценных камней.
Сан даётся за высокие заслуги перед обществом и церковью, является древнейшим, если начинать отсчёт со становления православной культуры.
Выполняет те же функции, что и епископ, отличаясь от него преимуществом чести. До восстановления патриаршества в 1917 году в России было только три епископских кафедры, с которыми обычно соединялся сан митрополита: Санкт-Петербургская, Киевская и Московская. В настоящий момент в Русской православной церкви насчитывается более 30 митрополитов.
Патриарх - высший сан православной церкви, главный священник страны. Официальный представитель РПЦ. С греческого патриарх переводится как «власть отца». Его избирают на Архиерейском соборе, которому и отчитывается патриарх. Это пожизненный сан, низложение и отлучение от церкви человека, получившего его, возможно лишь в самых исключительных случаях. Когда место патриарха не занято (период между смертью прошлого патриарха и выборами нового), его обязанности временно исполняет назначенный местоблюститель.
Имеет первенство чести среди всех епископов РПЦ. Осуществляет управлению церковью совместно со Священным Синодом. Контактирует с представителями католической церкви и высшими сановниками других конфессий, а также с органами государственной власти. Издаёт указы об избрании и назначении архиереев, руководит учреждениями Синода. Принимает жалобы на архиереев, давая им ход, награждает клириков и мирян церковными наградами.
Кандидат на патриарший престол должен быть архиереем РПЦ, иметь высшее богословское образование, в возрасте не моложе 40 лета, пользоваться доброй репутацией и доверием церкви и народа.
Поток эмигрантов из России не иссякает уже более четверти века. Едут в основном ученые и предприниматели. Однако среди ищущих новой жизни на Западе все чаще можно встретить тех, о ком в обществе сложились самые почтенные и патриотические мифы - священников Русской православной церкви. «Лента.ру» побеседовала с тремя представителями духовной эмиграции, пытаясь ответить на вопрос, случайное это явление или у сегодняшней «утечки попов» есть общая причинная канва. Все герои согласились на разговор лишь при условии, что их имена будут изменены. Это интервью мы включили в число лучших публикаций 2015 года. Другие лучшие материалы можно посмотреть пройдя по .
***
Отец Андрей Марков живет в США уже два года. Уехал с женой и четырьмя детьми. Трое уже взрослые люди, а младший - инвалид с синдромом Дауна. Андрей принял сан в 1992 году, на заре того, что сейчас - то с пафосом, то с иронией - называют «духовно-нравственным возрождением» России.
«Лента.ру»: Что это было за время для вас?
Андрей Марков : Время больших, пусть и наивных надежд. И вполне реальных возможностей. Церковная вертикаль тогда еще не окрепла, и среди духовенства было очень много замечательных, талантливых людей. Трудности были, но они казались временными. Я тогда начал свое служение в деревне под Муромом, а затем перебрался поближе к дому, в Москву. В середине 1990-х у священника было очень много работы - люди массово приходили в церковь. У меня уже родились трое детей, но времени на семью едва хватало. В 1996 году появился четвертый ребенок - Боря. Вскоре у него обнаружили синдром Дауна, и это изменило все.
Проблемы на службе?
Да, именно в тот самый период. Забота о Боре требовала много времени, душевных и физических сил. От церковного начальства я не раз слышал и за спиной, и даже в лицо фразы вроде «не надо было рожать, а теперь это твои проблемы». В конце концов я попросил два-три месяца отпуска за свой счет. Отпуск дали, но потом позвонили и сказали, что моя ставка сокращена. Шел 2001 год. После этого постоянного места служения у меня не было.
Как-то это не по-христиански получается.
Понимаете, это особенность отношения к духовенству в России. У нас поп не имеет права на слабость. Церковному начальству не нужны слабые звенья. Но дело тут не только в начальстве. Прихожане тоже зачастую отказываются понимать, что у священника могут быть проблемы с женой, с детьми, может просто накопиться усталость. Это ведет к тому, что священник, совершенно выгорев, деградировав в качестве пастыря, продолжает носить маску, как актер. А люди копируют эту игру. Роботы делают роботов.
Отъезд за границу стал для вас спасением?
Я понял, что РПЦ таким, как я есть, я просто не нужен. Тут нужны триумфаторы или люди, их изображающие. Кого я хотел спасти - так это Борю. Мне рассказывали, что в США есть эффективные программы помощи людям с синдромом Дауна. Когда я переехал в США, я убедился, что это правда. И, что еще важнее, в Америке отношение к больным людям и их родным гораздо позитивнее. И Боре, и нам, его семье, тут стало намного легче.
То есть по дому вы не скучаете?
И да, и нет. С одной стороны, все мои близкие живут в Америке. Многие друзья переехали или собираются переехать сюда. Но сам я хочу дожить до того момента, когда в нашей церкви что-то изменится и я смогу вернуться, чтобы служить Богу и людям дома. Теперь у меня есть опыт, знание того, как работать с проблемными детьми, мне бы хотелось применить это на родине. Я мечтаю иметь в России приход с домом-приютом для детей с синдромом Дауна и подобными заболеваниями.
Что же этому мешает?
У меня были знакомые священники, которые смогли организовать нечто подобное. Например, покойный отец Павел Адельгейм выстроил при своей церкви приют для детей с ментальными проблемами. Он был закрыт, когда у отца Павла этот приход забрали. Понимаете, в нашей церкви священник просто не может оперировать словом «будущее». В любую секунду, в любой момент тебя могут снять, перевести в другое место или просто выгнать, одним движением разрушая то, что было создано годами кропотливой работы, ломая все человеческие связи.
Чего ждут от священника люди?
Ждут способности действовать самостоятельно, творчески. Выстраивать отношения с людьми, помогать им. Но это возможно только при личном контакте. А какой контакт может быть, когда от тебя требуют лишь победных реляций, а при малейшей слабости перебрасывают с места на место или вообще сдают в утиль? Поэтому священники у нас теряют всяческую инициативу, уходят в себя, становятся инфантильными. Зачем что-то придумывать, что-то начинать, если завершить все равно не дадут? Зачем сближаться с людьми, если завтра с ними придется распрощаться? И сам горя хлебнешь, и людей подставишь или, того хуже, от веры оттолкнешь. Вот и получается, что все лишь имитируют какую-то церковную жизнь. А что из этого выходит в нашей стране - сами видите. Вечно обманывать нельзя ни народ, ни самих себя.
***
Церковная карьера отца Григория Рязанова сложилась куда успешнее. Ему нет и 30, но благодаря хорошему образованию (он окончил МГУ) у Григория прочное положение в церковной структуре. Служит в историческом храме одного из областных центров европейской части России, одновременно возглавляя миссионерский отдел епархии. Хорошая квартира в центре города, недешевый автомобиль. Но сейчас он тоже собирает документы на выезд за границу.
«Лента.ру»: Ваша церковная карьера всегда была столь блестящей?
Григорий Рязанов : И да, и нет. Строго говоря, вершины своей священнической карьеры я достиг при прошлом епископе. Это особенность нашей церковной системы: меняется начальник - меняется все. Я сохранил свое положение в основном потому, что начальство ценит тот факт, что я, окончив МГУ, вернулся в провинцию и занялся не бизнесом или чем-то иным, а пришел в церковь. Для руководства это вопрос престижа: вот какие у нас служат!
Почему же появилось желание уехать?
Мне кажется, для определенного типа людей такое решение сейчас просто витает в воздухе. Это единственный путь устройства жизни своей и своих детей (у меня их трое). Не только в материальном смысле, но и в духовном, церковном. Что касается лично меня, то это решение пришло извне. В какой-то момент мне предложили, подали идею: а не хотел бы ты послужить еще где-то? Я прежде о таком варианте и не думал. Тем не менее основные мотивы, которыми я руководствуюсь в данный момент, были актуальны для меня и пять, и семь лет назад.
Какие мотивы?
У меня есть стержневое мнение, что для того, чтобы священник и человек себя реализовал, ему нужны две вещи - независимость и среда. Под независимостью я понимаю такое положение дел, когда ты принимаешь решения сам. Но что бы ты ни сделал, исправлять ошибки тоже тебе. Это повышает градус ответственности. В не меньшей мере важна и среда. Говорят, что каков поп, таков и приход, но верно и обратное. Если ты годами служишь среди людей, которым ничего не нужно, кроме набора ритуалов, ты и сам начинаешь этим жить. И если от себя не убежишь, то от подобного общества убежать можно. За границей внутренней свободы все-таки больше. А с этой свободой приходят такие базовые христианские ценности, как ответственность, милосердие, сострадание.
Что страшнее - среда или отсутствие независимости?
Наверное, отсутствие независимости. Священники не уверены не то что в завтрашнем дне, но даже в сегодняшнем вечере. Никакие заслуги, никакой талант не защитят священника от того, что его лишат прихода и отправят куда-то. И тогда все, что он строил годами, - община, какие-то проекты, дела - пойдет прахом, а семья окажется в бедности и неопределенности. Это приводит подчас к тому, что священник начинает ставить целью своей жизни создание некоторого финансового парашюта, который позволит ему и его семье как-то пережить потерю места служения. И дело тут не в алчности людей, а в самой системе. Когда нет никаких гарантий, то вместо того, чтобы заботиться о вверенной тебе пастве, ты начинаешь заботиться о себе. Я понимаю, что рано или поздно и я начну так деградировать. Не хочу для себя такой судьбы.
Есть ли среди ваших знакомых священников те, кто тоже хочет уехать?
Я знаю о людях, которые были бы рады уехать, будь у них возможность. Один из моих друзей-священников сказал мне: «Если сможешь как-то устроиться за границей, перевези меня». Но для большинства коллег священник, уезжающий на ПМЖ за рубеж, - это «предатель в рясе». И дело тут не в каком-то особом патриотизме нашего сословия, а в крайней его инфантильности. Среди духовенства обладание и подчинение - это нечто священное. Абсолютное послушание начальнику - высшая добродетель. Отторжение вызывает не сам факт, что я уезжаю из России, а то, что я принял это решение самостоятельно.
За границей продолжите служение?
Ради этого и еду! Эмиграция, которую я планирую, - это эмиграция не из священства, а во имя священства. Я хочу иметь возможность как можно лучше исполнить свое призвание священника. Это, по большому счету, главная причина. Лучшая, самая комфортная жизнь за границей не стоит для меня ничего, если она не предполагает служение Богу и людям в священном сане. Это служение - смысл всей моей жизни.
***
C отцом Николаем Карпенко удалось связаться не сразу, а от интервью он отказывался до последнего. Николай и в эмиграции продолжает служить в церкви, принадлежащей Московскому патриархату.
«Лента.ру»: Что не сложилось у вас в России?
Николай Карпенко : Я стал батюшкой скорее по стечению обстоятельств. Сам я из неверующей семьи. В начале 1990-х, как многие, стал ходить в церковь. Там меня заметили, предложили «послужить Богу». А дальше - как в истории о «бичах», людях, которых подпоили, отняли документы и забрали в кабалу. Паспорт, конечно, у меня не отбирали. Но я стал как крепостной: жил в деревне, из прихода - ни шагу, даже на пару дней. К родителям и то позволяли съездить не больше нескольких раз в год, а ведь до них было всего полторы сотни километров.
И фоном всего этого - нищета. Приход сельский, денег ни у кого нет. А церковное начальство еще и отчислений требовало. Мы - я, моя супруга и наши пятеро детей - выживали лишь огородом. Но о том, чтобы покинуть место служения и перебраться хотя бы поближе к родителям, не могло быть и речи. Тех, кто пытался, не просто запрещали в священнослужении - на них сливали весь компромат, накопленный в их личном деле. Жалобы, анонимки…
Об эмиграции долго думали?
У меня не было времени думать. Дети, приход, заботы. Но когда родители моей жены - этнической немки - уехали в Германию, эта мысль пришла сама собой. Это же естественно: супруге хотелось к своим папе и маме, моим детям - к бабушке и дедушке. Отношения у нас были хорошие. Но архиерей об этом и слышать не хотел. Говорил, что наш удел - «святая Русь».
Главное, что давило на сердце, - полное отсутствие каких-либо перспектив для детей. У нас на селе даже школы нормальной не было, поликлиники - ничего вообще. А я ни сам отъехать никуда не могу, ни даже денег мало-мальских для них заработать. Это разве отец? В какой-то момент я решил для себя: все, хватит. Я стал буквально осаждать архиерея, пока он не освободил меня от прихода с правом служить, где захочу. Вскоре я уехал к родным в Германию. Чувство было, как будто из тюрьмы вырвался.
По прихожанам не скучали?
На момент отъезда нет. Знаете, нищета и отсутствие малейших перспектив для детей постепенно привели меня в такое состояние, что я ничего не чувствовал, кроме желания сбежать.
Неужели не было ничего интересного в вашем приходе?
Нет, не было. Ведь я жил в глухой провинции, там нищета сплошная. Знаете, я бедность легко переношу. Но нищета - это другое. Она лишает надежды, подавляет, вгоняет в постоянную депрессию. День похож на день, никакого будущего. Ни в чем нет смысла.
Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»
Вы жалели, что стали священником?
В тот момент да. Мое служение было сопряжено с такими обстоятельствами, что казалось мне тяжким и, главное, бессмысленным бременем. А в Германии ситуация удивительным образом развернулась. Здесь у меня появилась светская работа и я перестал зависеть от церковного начальства в финансовом плане. Более того, я получил возможность служить безо всякой денежной заинтересованности - от души, от сердца. Какая это радость!
Как отнеслись к вашему отъезду ваши коллеги-священники?
Ну многие из них тоже уехали на Запад, нескольким я помог перебраться. А другие… Не знаю. Осуждают меня, наверное, а может, и нет. Мы не поддерживаем отношений, хотя о многих у меня остались добрые воспоминания. Но моя жизнь давно в Германии. Мои дети - немцы.
Сложный вопрос. Я прижился в Германии, но при всем этом я остаюсь русским священником. Одним из многих русских попов, у которых нет будущего в России.
Раздел:
ЦЕРКОВНЫЙ ПРОТОКОЛ
3 -я страница
ИЕРАРХИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
Духовное руководство воистину утвердившимся в святой православной вере:
- вопросы верующих и ответы святых праведников.
Русская Православная Церковь как часть Вселенской Церкви, имеет ту же трехстепенную иерархию, которая возникла на заре христианства.
Священнослужители разделяются на диаконов, пресвитеров и епископов.
Лица, находящиеся на двух первых священных степенях, могут принадлежать как к монашествующему (черному), так и к белому (женатому) духовенству.
С XIX века в нашей Церкви существует заимствованный с католического Запада институт целибата, однако на практике он встречается крайне редко. В этом случае духовное лицо остается безбрачным, но не приносит монашеских обетов и не принимает пострига. Священнослужители могут вступать в брак только до принятия сана.
[По-латыни «целибат» (caelibalis, caelibaris, celibatus) - неженатый (холостой) человек; в классической латыни слово caelebs обозначало «не имеющий супруги» (и девственник, и разведенный, и вдовец), однако в позднеантичный период народная этимология связала его с caelum (небо), и так оно стало пониматься в средневековой христианской письменности, где использовалось при речи об ангелах, заключая в себе аналогию между девственной жизнью и ангельской; согласно Евангелию, на небесах не женятся и не выходят замуж (Мф. 22,30; Лк. 20, 35).]
В схематическом виде священническая иерархия может быть представлена в следующем виде:
| БЕЛОЕ ДУХОВЕНСТВО | ЧЕРНОЕ ДУХОВЕНСТВО |
|---|---|
| I. ЕПИСКОП (АРХИЕРЕЙ) | |
| Патриарх | |
| Митрополит | |
| Архиепископ | |
| Епископ | |
| II. СВЯЩЕННИК | |
| Протопресвитер | Архимандрит |
| Протоиерей (старший священник) | Игумен |
| Иерей (священник, пресвитер) | Иеромонах |
| III. ДИАКОН | |
| Архидиакон (старший диакон, служащий с Патриархом) | Архидиакон (старший диакон в монастыре) |
| Протодиакон (старший диакон, как правило, в соборе) | |
| Диакон | Иеродиакон |
ПРИМЕЧАНИЕ: сану архимандрита в белом духовенстве иерархически соответствуют митрофорный протоиерей и протопресвитер (старший священник в кафедральном соборе).
Монах (греч. μονος - уединенный) - лицо, посвятившее себя служению Богу и давшее обеты (обещания) послушания, нестяжательства и безбрачия. Монашество имеет три степени.
Искус (его продолжительность, как правило, составляет три года), или степень послушника, служит вступлением в монашескую жизнь, чтобы желающие ее испытали прежде свои силы и лишь после того произносили невозвратные обеты.
Послушник (иначе - новоначальный) носит не полное одеяние инока, а лишь рясу и камилавку, и потому эта степень называется также рясофором, т. е. ношением рясы, дабы в ожидании принятия монашеских обетов послушник утверждался на избранном пути.
Ряса - это одежда покаяния (греч. ρασον - поношенная, ветхая одежда, вретище).
Собственно иночество разделяется на две степени: малый ангельский образ и великий ангельский образ, или схима. Посвящение себя иноческим обетам именуется пострижением.
Клирика может постригать только архиерей, мирянина - также иеромонах, игумен или архимандрит (но в любом случае монашеский постриг совершается лишь с разрешения епархиального архиерея).
В греческих монастырях Святой Горы Афон постриг совершается сразу в великую схиму.
При пострижении в малую схиму
(греч. το μικρον σχημα
- малый образ) рясофорный монах становится мантийным: получает новое имя (его выбор зависит от постригающего, ибо оно дается в знак того, что отрекающийся от мира монах полностью подчиняется воле игумена) и облачается в мантию, что знаменует «обручение великаго и ангельскаго образа»: она не имеет рукавов, напоминая иноку, что он не должен творить дела ветхого человека; свободно развеваясь при ходьбе мантия, уподобляется крыльям Ангела, сообразно монашескому образу Монах облачается также в «шлем спасения» (Ис. 59, 17; Еф. 6, 17; 1 Фес. 5, 8) - клобук: как воин покрывает себя шлемом, идя на брань, так и инок надевает клобук в знак того, что стремится отвратить очи и закрыть уши, чтобы не видеть и не слышать суеты мира.
Более строгие обеты всецелого отречения от мира произносятся при принятии великого ангельского образа (греч. το μεγα αγγελικον σχημα). При пострижении в великую схиму монаху еще раз дается новое имя. Одежды, в которые облачается великосхимник, отчасти те же, что носят и иноки малой схимы: ряса, мантия, - но вместо клобука великосхимник надевает куколь: остроконечную шапочку, покрывающую главу и плечи кругом и украшенную пятью крестами, расположенными на челе, на груди, на обоих плечах и на спине. Иеромонах, принявший великую схиму, может совершать богослужения.
Архиерей, постригшийся в великую схиму, должен отказаться от епископской власти и управления и остаться до конца дней схимником (схиепископом).
Диакон (греч. διακονος - служитель) не имеет права самостоятельно совершать богослужения и церковные таинства, он является помощником иерея и епископа. Диакон может быть возведен в сан протодиакона или архидиакона.
Сан архидиакона встречается крайне редко. Его имеет диакон, постоянно сослужащий Святейшему Патриарху, а также диаконы некоторых ставропигиальных монастырей.
Диакон-монах именуется иеродиаконом.
Существуют также иподиаконы, которые являются помощниками епископов, но не входят в число священнослужителей (они принадлежат к низшим степеням клира вместе с чтецами и певцами).
Пресвитер (от греч. πρεσβυτερος - старший) - священнослужитель, имеющий право совершать церковные таинства, за исключением таинства Священства (хиротонии), т. е. возведения в священный сан другого лица.
В белом духовенстве - это иерей, в монашестве - иеромонах. Иерей может быть возведен в сан протоиерея и протопресвитера, иеромонах - в сан игумена и архимандрита.
Епископы, именуемые также архиереями (от греч. приставки αρχι - старший, главный), бывают епархиальными и викарными.
Епархиальный архиерей, по преемству власти от святых Апостолов, есть предстоятель местной Церкви - епархии, канонически управляющий ею при соборном содействии клира и мирян. Он избирается Священным Синодом. Архиереи носят титул, включающий обычно наименование двух кафедральных городов епархии.
По мере надобности в помощь епархиальному архиерею Священным Синодом назначаются викарные епископы, в титул которых включается именование только одного из крупных городов епархии.
Епископ может быть возведен в сан архиепископа или митрополита.
После учреждения Патриаршества на Руси митрополитами и архиепископами могли быть только архиереи некоторых древних и крупных епархий.
Сейчас сан митрополита, так же, как и сан архиепископа, является лишь наградой для епископа, что делает возможным появление даже титулярных митрополитов.
Архиереи отличительным знаком своего достоинства имеют мантию - длинную, застегивающуюся на шее, накидку, напоминающую монашескую мантию. Впереди, на двух ее лицевых сторонах, сверху и снизу, нашиты скрижали - прямоугольные платы из ткани. На верхних скрижалях обычно помещаются изображения евангелистов, кресты, серафимы; на нижней скрижали с правой стороны - буквы: е, а, м или п , означающие сан архиерея - епископ, архиепископ, митрополит, патриарх; на левой - первая буква его имени.
Только в Русской Церкви Патриарх носит мантию зеленого цвета, митрополит - голубого, архиепископы, епископы - лилового или темно-красного.
Великим Постом члены епископата Русской Православной Церкви носят мантию черного цвета. Традиция употребления цветных архиерейских мантий на Руси довольно древняя, сохранилось изображение первого русского патриарха Иова в голубой митрополичьей мантии.
Черную мантию со скрижалями, но без священных изображений и букв, обозначающих сан и имя, имеют архимандриты. Скрижали архимандричьих мантий обычно имеют гладкое красное поле, окруженное золотым галуном.
Во время богослужения все архиереи употребляют богато украшенный посох, именуемый жезлом, который является символом духовной власти над паствой.
Только Патриарх имеет право входить с жезлом в алтарь храма. Остальные епископы перед царскими вратами отдают жезл иподиакону-посошнику, стоящему за богослужением справа от царских врат.
Согласно Уставу Русской Православной Церкви, принятому в 2000 году Юбилейным Архиерейским Собором, епископом может стать мужчина православного исповедания в возрасте не моложе 30 лет из монашествующих или не состоящих в браке лиц белого духовенства с обязательным пострижением в монашество.
Традиция избирать епископов из лиц монашеского чина сложилась на Руси уже в домонгольский период. Эта каноническая норма сохраняется в Русской Православной Церкви и доныне, хотя в ряде Поместных Православных Церквей, например в Грузинской, монашество не считается обязательным условием поставления на архиерейское служение. В Константинопольской Церкви, напротив, лицо, принявшее монашество, не может стать архиереем: там принято положение, согласно которому человек, отрекшийся от мира и принесший обет послушания, не может руководить другими людьми.
Все иерархи Константинопольской Церкви являются не мантийными, а рясофорными монахами.
Епископами Русской Православной Церкви могут стать также принявшие монашество овдовевшие или разведенные лица. Избираемый кандидат должен соответствовать высокому званию епископа по нравственным качествам и иметь богословское образование.
На епархиального архиерея возлагается широкий круг обязанностей. Он рукополагает и назначает клириков на место их служения, назначает сотрудников епархиальных учреждений и благословляет монашеские постриги. Без его согласия ни одно решение органов епархиального управления не может быть проведено в жизнь.
В своей деятельности епископ подотчетен Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси. Правящие епископы на местах являются полномочными представителями Русской Православной Церкви перед органами государственной власти и управления.
Первенствующим епископом Русской Православной Церкви является ее Предстоятель, носящий титул - Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Патриарх подотчетен Поместному и Архиерейскому Соборам. Его имя возносится за богослужениями во всех храмах Русской Православной Церкви по следующей формуле: «О Великом Господине и Отце нашем (имя), Святейшем Патриархе Московском и всея Руси».
Кандидат в Патриархи должен быть архиереем Русской Православной Церкви, обладать высшим богословским образованием, достаточным опытом епархиального управления, отличаться приверженностью к каноническому правопорядку, пользоваться доброй репутацией и доверием иерархов, клира и народа, «иметь доброе свидетельство от внешних» (1 Тим. 3,7), быть не моложе 40 лет.
Сан Патриарха является пожизненным. На Патриарха возложен широкий круг обязанностей, связанных с попечением о внутреннем и внешнем благосостоянии Русской Православной Церкви. Патриарх и епархиальные архиереи имеют штамп и круглую печать с именем и титулом.
Согласно п. 1У.9 Устава Русской Православной Церкви, Патриарх Московский и всея Руси является епархиальным архиереем Московской епархии, состоящей из города Москвы и Московской области. В управлении этой епархией Святейшему Патриарху помогает Патриарший Наместник на правах епархиального архиерея, с титулом митрополита Крутицкого и Коломенского. Территориальные границы управления, осуществляемого Патриаршим Наместником, определяются Патриархом Московским и всея Руси (в настоящее время митрополит Крутицкий и Коломенский управляет храмами и монастырями Московской области за вычетом ставропигиальных).
Патриарх Московский и всея Руси является также Священноархимандритом Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, ряда других монастырей, имеющих особое историческое значение, и управляет всеми церковными ставропигиями (слово ставропигия образовано от греч. σταυρος - крест и πηγνυμι - водружать: крест, устанавливаемый Патриархом при основании храма или монастыря в любой епархии, означает их включение в Патриаршую юрисдикцию).
[Поэтому Святейший Патриарх именуется Священноигуменом ставропигиальных
монастырей (например, Валаамского). Правящие архиереи в отношении к своим
епархиальным обителям также могут называться Священноархимандритами и Священноигумнами.
Вообще следует отметить, что приставка «священно-» иногда добавляется
к наименованию сана клириков (священноархимандрит, священноигумен, священнодиакон,
священноинок); однако не следует прилагать эту приставку ко всем без
исключения словам, обозначающим духовное звание, в частности, к словам, уже являющимся
составными (протодиакон, протоиерей).]
Святейшего Патриарха, в соответствии с мирскими представлениями, часто называют главой Церкви. Однако по православному вероучению Глава Церкви - Господь наш Иисус Христос; Патриарх же является Предстоятелем Церкви, т. е. епископом, который молитвенно предстоит пред Богом за всю свою паству. Часто Патриарх именуется также Первоиерархом или Первосвятителем, поскольку является первым по чести среди других равных ему по благодати иерархов.
Что должен знать православный христианин:
САМОЕ НЕОБХОДИМОЕ О ПРАВОСЛАВНОЙ ХРИСТОВОЙ ВЕРЕ
Называющий себя христианином должен всем христианским духом своим полностью и без всяких сомнений принимать Символ Веры
и истинность
.
Соответственно, он должен твердо их знать, ибо нельзя принять или не принять то, что не ведаешь.
По лености, по невежеству или по неверию попирающий и отвергающий должное знание православных истин христианином быть не может.
Символ Веры
Символом Веры называется краткое и точное изложение всех истин христианской веры, составленное и утвержденное на 1-м и 2-м Вселенских Соборах. И кто эти истины не принимает, тот уже не может быть православным христианином.
Весь Символ Веры состоит из двенадцати членов
, и в каждом из них содержится особая истина, или, как еще называют, догмат
православной веры.
Символ Веры читается так:
|
1. Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым.
|
|
«Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда туда ", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас;» ()
Сим Своим Словом Христос даровал людям способ проверки истинности христианской веры каждого, называющего себя верующим христианином.
Если сие Слово Христово
или иное, сказанное в Священном Писании
, вы подвергаете сомнению или пытаетесь толковать иносказательно - вы пока еще не приняли истинность
Священного Писания и христианином пока не являетесь.
Если по вашему слову горы не двигаются -
вы еще недостаточно уверовали, и истинной христианской веры в вашей душе нет даже с горчичное зерно
. По совсем малой вере можно попытаться сдвинуть своим словом нечто много меньшее горы - небольшой пригорок или кучу песка. Если и это не удается - вам должно прилагать многие и многие усилия по обретению Христовой веры, пока в вашей душе отсутствующей.
По сему истинному Слову Христа проверьте христианскую веру своего священника, дабы он не оказался прельщающим служкой коварного сатаны, Христовой веры вовсе не имеющим и в православную рясу ложно рядящимся.
Сам Христос предупредил людей о многих лживых церковных обманщиках:
«Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим, и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят.» (
Поток эмигрантов из России не иссякает уже более четверти века. Едут в основном ученые и предприниматели. Однако среди ищущих новой жизни на Западе все чаще можно встретить тех, о ком в обществе сложились самые почвенные и патриотические мифы - священников Русской православной церкви. «Лента.ру» побеседовала с тремя представителями духовной эмиграции, пытаясь ответить на вопрос, случайное это явление или у сегодняшней «утечки попов» есть общая причинная канва. Все герои согласились на разговор лишь при условии, что их имена будут изменены.
***
Отец Андрей Марков живет в США уже два года. Уехал с женой и четырьмя детьми. Трое уже взрослые люди, а младший - инвалид с синдромом Дауна. Андрей принял сан в 1992 году, на заре того, что сейчас - то с пафосом, то с иронией - называют «духовно-нравственным возрождением» России.
«Лента.ру»: Что это было за время для вас?
Андрей Марков: Время больших, пусть и наивных надежд. И вполне реальных возможностей. Церковная вертикаль тогда еще не окрепла, и среди духовенства было очень много замечательных, талантливых людей. Трудности были, но они казались временными. Я тогда начал свое служение в деревне под Муромом, а затем перебрался поближе к дому, в Москву. В середине 1990-х у священника было очень много работы - люди массово приходили в церковь. У меня уже родились трое детей, но времени на семью едва хватало. В 1996 году появился четвертый ребенок - Боря. Вскоре у него обнаружили синдром Дауна, и это изменило все.
Проблемы на службе?
- Да, именно в тот самый период. Забота о Боре требовала много времени, душевных и физических сил. От церковного начальства я не раз слышал и за спиной, и даже в лицо фразы вроде «не надо было рожать, а теперь это твои проблемы». В конце концов я попросил два-три месяца отпуска за свой счет. Отпуск дали, но потом позвонили и сказали, что моя ставка сокращена. Шел 2001 год. После этого постоянного места служения у меня не было.
Как-то это не по-христиански получается.
- Понимаете, это особенность отношения к духовенству в России. У нас поп не имеет права на слабость. Церковному начальству не нужны слабые звенья. Но дело тут не только в начальстве. Прихожане тоже зачастую отказываются понимать, что у священника могут быть проблемы с женой, с детьми, может просто накопиться усталость. Это ведет к тому, что священник, совершенно выгорев, деградировав в качестве пастыря, продолжает носить маску, как актер. А люди копируют эту игру. Роботы делают роботов.
Отъезд за границу стал для вас спасением?
- Я понял, что РПЦ таким, как есть, я просто не нужен. Тут нужны триумфаторы или люди, их изображающие. Кого я хотел спасти - так это Борю. Мне рассказывали, что в США есть эффективные программы помощи людям с синдромом Дауна. Когда я переехал в США, я убедился, что это правда. И, что еще важнее, в Америке отношение к больным людям и их родным гораздо позитивнее. И Боре, и нам, его семье, тут стало намного легче.
То есть по дому вы не скучаете?
- И да, и нет. С одной стороны, все мои близкие живут в Америке. Многие друзья переехали или собираются переехать сюда. Но сам я хочу дожить до того момента, когда в нашей церкви что-то изменится и я смогу вернуться, чтобы служить Богу и людям дома. Теперь у меня есть опыт, знание того, как работать с проблемными детьми, мне бы хотелось применить это на родине. Я мечтаю иметь в России приход с домом-приютом для детей с синдромом Дауна и подобными заболеваниями.
Что же этому мешает?
- У меня были знакомые священники, которые смогли организовать нечто подобное. Например, покойный отец Павел Адельгейм выстроил при своей церкви приют для детей с ментальными проблемами. Он был закрыт, когда у отца Павла этот приход забрали. Понимаете, в нашей церкви священник просто не может оперировать словом «будущее». В любую секунду, в любой момент тебя могут снять, перевести в другое место или просто выгнать, одним движением разрушая то, что было создано годами кропотливой работы, ломая все человеческие связи.
Чего ждут от священника люди?
- Ждут способности действовать самостоятельно, творчески. Выстраивать отношения с людьми, помогать им. Но это возможно только при личном контакте. А какой контакт может быть, когда от тебя требуют лишь победных реляций, а при малейшей слабости перебрасывают с места на место или вообще сдают в утиль? Поэтому священники у нас теряют всяческую инициативу, уходят в себя, становятся инфантильными. Зачем что-то придумывать, что-то начинать, если завершить все равно не дадут? Зачем сближаться с людьми, если завтра с ними придется распрощаться? И сам горя хлебнешь, и людей подставишь или, того хуже, от веры оттолкнешь. Вот и получается, что все лишь имитируют какую-то церковную жизнь. А что из этого выходит в нашей стране - сами видите. Вечно обманывать нельзя ни народ, ни самих себя.
***
Церковная карьера отца Григория Рязанова сложилась куда успешнее. Ему нет и тридцати, но благодаря хорошему образованию (он закончил МГУ) у Григория прочное положение в церковной структуре. Служит в историческом храме одного из областных центров европейской части России, одновременно возглавляя миссионерский отдел епархии. Хорошая квартира в центре города, недешевый автомобиль. Но сейчас он тоже собирает документы на выезд за границу.
«Лента.ру»: Ваша церковная карьера всегда была столь блестящей?
Григорий Рязанов: И да, и нет. Строго говоря, вершины своей священнической карьеры я достиг при прошлом епископе. Это особенность нашей церковной системы: меняется начальник - меняется все. Я сохранил свое положение в основном потому, что начальство ценит тот факт, что я, окончив МГУ, вернулся в провинцию и занялся не бизнесом или чем-то иным, а пришел в церковь. Для руководства это вопрос престижа: вот какие у нас служат!
Почему же появилось желание уехать?
- Мне кажется, для определенного типа людей такое решение сейчас просто витает в воздухе. Это единственный путь устройства жизни своей и своих детей (у меня их трое). Не только в материальном смысле, но и в духовном, церковном. Что касается лично меня, то это решение пришло извне. В какой-то момент мне предложили, подали идею: а не хотел бы ты послужить еще где-то? Я прежде о таком варианте и не думал. Тем не менее основные мотивы, которыми я руководствуюсь в данный момент, были актуальны для меня и пять, и семь лет назад.
Какие мотивы?
- У меня есть стержневое мнение, что для того, чтобы священник и человек себя реализовал, ему нужны две вещи - независимость и среда. Под независимостью я понимаю такое положение дел, когда ты принимаешь решения сам. Но что бы ты ни сделал, исправлять ошибки тоже тебе. Это повышает градус ответственности. В не меньшей мере важна и среда. Говорят, что каков поп, таков и приход, но верно и обратное. Если ты годами служишь среди людей, которым ничего не нужно, кроме набора ритуалов, ты и сам начинаешь этим жить. И если от себя не убежишь, то от подобного общества убежать можно. За границей внутренней свободы все-таки больше. А с этой свободой приходят такие базовые христианские ценности как ответственность, милосердие, сострадание.
Что страшнее - среда или отсутствие независимости?
- Наверное, отсутствие независимости. Священники не уверены не то что в завтрашнем дне, но даже в сегодняшнем вечере. Никакие заслуги, никакой талант не защитят священника от того, что его лишат прихода и отправят куда-то. И тогда все, что он строил годами, - община, какие-то проекты, дела - пойдет прахом, а семья окажется в бедности и неопределенности. Это приводит подчас к тому, что священник начинает ставить целью своей жизни создание некоторого финансового парашюта, который позволит ему и его семье как-то пережить потерю места служения. И дело тут не в алчности людей, а в самой системе. Когда нет никаких гарантий, то вместо того, чтобы заботиться о вверенной тебе пастве, ты начинаешь заботиться о себе. Я понимаю, что рано или поздно и я начну так деградировать. Не хочу для себя такой судьбы.
Есть ли среди ваших знакомых священников те, кто тоже хочет уехать?
- Я знаю о тех людях, которые были бы рады уехать, будь у них возможность. Один из моих друзей-священников сказал мне: «Если сможешь как-то устроиться за границей, перевези меня». Но для большинства коллег священник, уезжающий на ПМЖ за рубеж, - это «предатель в рясе». И дело тут не в каком-то особом патриотизме нашего сословия, а в крайней его инфантильности. Среди духовенства обладание и подчинение - это нечто священное. Абсолютное послушание начальнику - высшая добродетель. Отторжение вызывает не сам факт того, что я уезжаю из России, а то, что я принял это решение самостоятельно.
За границей продолжите служение?
- Ради этого и еду! Эмиграция, которую я планирую, - это эмиграция не из священства, а во имя священства. Я хочу иметь возможность как можно лучше исполнить свое призвание священника. Это, по большому счету, главная причина. Самая лучшая, самая комфортная жизнь за границей не стоит для меня ничего, если она не предполагает служение Богу и людям в священном сане. Это служение - смысл всей моей жизни.
***
C отцом Николаем Карпенко удалось связаться не сразу, а от интервью он отказывался до последнего. Николай и в эмиграции продолжает служить в церкви, принадлежащей Московскому патриархату.
«Лента.ру»: Что не сложилось у вас в России?
Николай Карпенко: Я стал батюшкой скорее по стечению обстоятельств. Сам я из неверующей семьи. В начале 1990-х, как многие, стал ходить в церковь. Там меня заметили, предложили «послужить Богу». А дальше - как в истории о «бичах», людях, которых подпоили, отняли документы и забрали в кабалу. Паспорт, конечно, у меня не отбирали. Но я стал как крепостной: жил в деревне, из прихода - ни шагу, даже на пару дней. К родителям и то позволяли съездить не больше нескольких раз в год, а ведь до них было всего полторы сотни километров.
И фоном всего этого - нищета. Приход сельский, денег ни у кого нет. А церковное начальство еще и отчислений требовало. Мы - я, моя супруга и наши пятеро детей - выживали лишь огородом. Но о том, чтобы покинуть место служения и перебраться хотя бы поближе к родителям, не могло быть и речи. Тех, кто пытался, не просто запрещали в священнослужении - на них сливали весь компромат, накопленный в их личном деле. Жалобы, анонимки…
Об эмиграции долго думали?
- У меня не было времени думать. Дети, приход, заботы. Но когда родители моей жены - этнической немки - уехали в Германию, эта мысль пришла сама собой. Это же естественно: супруге хотелось к своим папе и маме, моим детям - к бабушке и дедушке. Отношения у нас были хорошие. Но архиерей об этом и слышать не хотел. Говорил, что наш удел - «святая Русь».
Главное, что давило на сердце, - полное отсутствие каких-либо перспектив для детей. У нас на селе даже школы нормальной не было, поликлиники не было, ничего вообще. А я ни сам отъехать никуда не могу, ни даже денег мало-мальских для них заработать. Это разве отец? В какой-то момент я решил для себя: все, хватит. Я стал буквально осаждать архиерея, пока он не освободил меня от прихода с правом служить, где захочу. Вскоре я уехал к родным в Германию. Чувство было - как будто из тюрьмы вырвался.
По прихожанам не скучали?
- На момент отъезда - нет. Знаете, нищета и отсутствие малейших перспектив для детей постепенно привели меня в такое состояние, что я ничего не чувствовал, кроме желания сбежать.
Неужели не было ничего интересного в вашем приходе?
- Нет, не было. Ведь я жил в глухой провинции, там нищета сплошная. Знаете, я бедность легко переношу. Но нищета - это другое. Она лишает надежды, подавляет, вгоняет в постоянную депрессию. День похож на день, никакого будущего. Ни в чем нет смысла.
Вы жалели, что стали священником?
- В тот момент - да. Мое служение было сопряжено с такими обстоятельствами, что казалось мне тяжким и, главное, бессмысленным бременем. А в Германии ситуация удивительным образом развернулась. Здесь у меня появилась светская работа, и я перестал зависеть от церковного начальства в финансовом плане. Более того, я получил возможность служить безо всякой денежной заинтересованности - от души, от сердца. Какая это радость!
Как отнеслись к вашему отъезду ваши коллеги-священники?
- Ну, многие из них тоже уехали на Запад, нескольким я помог перебраться. А другие… Не знаю. Осуждают меня, наверно, а может и нет. Мы не поддерживаем отношений, хотя о многих у меня остались добрые воспоминания. Но моя жизнь давно в Германии. Мои дети - немцы.
А вы?
- Сложный вопрос. Я прижился в Германии, но при всем этом я остаюсь русским священником. Одним из многих русских попов, у которых нет будущего в России.
ТРЕТИЙ РАССКАЗ ПОДРОБНЕЕ ТУТ
***
От себя добавлю, что я много таких рассказов слышал от священников на заграничных приходах (при условии, что этот священник не получает зарплаты от патриархии). При этом и в самом деле жизнь священников там беднее, чем крупных городах России. Но: безопасность, образование для детей, европейские приличия в отношениях с епархией и епископом... Да, в европейском климате даже наши владыки становятся несколько иными. Этим летом я послужил и провел беседу в одном заграничном приходе. Вы не поверите, какой оказалась реакция епископа, когда он об этом узнал: он сделал замечание настоятелю - "что же вы об этом на сайте прихода не сообщили! Пришло бы больше людей!".
Если тебя кто-то не переваривает - значит, не сумел тебя сожрать.
